V. CТАРЛЕЙ

Чудной дед, думал старший лейтенант, стоя в тамбуре, с силой выпуская изо рта сигаретный дым. Чудной. После недавнего разговора он испытывал некое неудобство. Маленький камешек, мешающий нормально ходить. Соринка, попавшая в глаз. В его семье быть военным считалось призванием, свято соблюдаемой всеми мужчинами рода традицией. Прадед, дед, отец, теперь вот он. Дальше как продолжение его будущий сын. Он был воспитан в замкнутом пространстве представлений о том, как и зачем должен поступать настоящий мужчина. В детстве он никогда не думал, кем будет, когда вырастет. Он знал. У него практически не было друзей. Он попросту не успевал их заводить (частые переводы отца), а потом и вовсе как-то сам по себе стал отдаляться от своего окружения. Карьера военного — вот что интересовало его больше всего. Военное училище расставило все по своим местам.

Наконец он был с теми, кто разделял его взгляды и убеждения, кто мыслил так же, как он, или, по крайней мере, жил той же жизнью. Воинское братство, честь и долг — не пустые слова для человека, носящего погоны. Хотя он не был излишне сентиментальным, всё равно на его глаза наворачивались слёзы, когда он представлял огромные просторы своей великой державы. Гордость за своё отечество, которое он защищал. За которое он, возможно, когда-нибудь отдаст жизнь, до этого момента ни разу не пожалев о своём выборе. Ни разу. Чудной старик, думал старший лейтенант, докуривая и бросая окурок в металлическую пепельницу на стенке тамбура.



— Ну что?

— Никого. Все спят.

— Вот и ладушки. Давай, Серый. Хватай за подмышки... Зараза... тяжеленный... какой. У-уох! Понесли.

Серёга и Олег, приподняв убитого над полом, мелко переступая, потащили его к ведущей в вагон двери.

— Андрюха, дверь открой. Пошире. Еще шире, чёрт, не видишь, не проходим. Зараза, погоди, у него башмак с ноги слетел.

— Да и хрен с ним, с башмаком.

— Не оставлять же его здесь. Надо поднять!

— Андрюха поднимет. Только не ори ты так.

Они были уже у туалета, когда Андрей, идущий впереди них, замер.

— Сюда идет проводница, — не оборачиваясь, произнёс он. Голос его дрожал.

— Сука! Давай назад!

— Куда назад! Куда назад! В туалет! Быстро!

Серёга, освободив одну руку и поддерживая ношу коленом, попробовал открыть дверь, нажав на потёртую металлическую ручку. Дверь поддалась. Едва не упав, споткнувшись об унитаз, они втиснулись в тесное пространство туалета и, тяжело дыша, закрыли за собой дверь.

— Скажи ей что-нибудь, — шепнул Олег Андрею, оставляя того снаружи. — Давай, Дрон, не лажанись.

— Не дыши ты так, — зашипел он на Серёгу, щёлкнув фиксатором замка. — Сопишь, как паровоз.

— У меня насморк, — ответил тот, поддерживая мужика, «сидящего» на унитазе, голова которого запрокинулась далеко назад, так что на крепкой тугой шее остро проявился бугорок кадыка.

— Ртом дыши, — посоветовал Олег, прислушиваясь. — Всё, тихо, она подошла.

Андрей попытался принять непринужденный вид. Лена подходила все ближе. Впервые за всё время, пока он ехал в этом поезде, ему не хотелось с ней встречаться. Впервые она показалась ему некрасивой. «Какое пустое у нее лицо», — успел он подумать, прежде чем та открыла дверь и нарочито удивленно подняла брови.

— Ты всё ещё здесь? — имея в виду последнюю их встречу спросила она.

Андрей сглотнул и кивнул.

— Ага. Здесь.

Лена усмехнулась, насмешливо глядя прямо ему в глаза.

— И что теперь?

— Ничего, — пожал он плечами.

— Ну так если ничего, дай мне закрыть туалет. К станции подходим.

Она сделала шаг, он посторонился, и через несколько мгновений дверь была заперта. Андрей выругался про себя. Лажанулся он или нет?

— Че не спишь-то? — казалось, она не спешила уходить. Все та же усмешка.

— Тебя жду, — Андрей произнес первое, что пришло в голову, и тут же почувствовал, как на его лицо накатывает жаркая волна.

— Меня? — её брови снова поползли вверх. Тонкие, тщательно выщипанные в ниточку тёмные полоски. — С чего это вдруг?

— Ты же сама сказала, — глупо, и зная, что глупо, ответил Андрей.

— Что я сказала? — продолжала Лена.

Ей нравилась эта её игра. Нравилась собственная опытность и моральное превосходство над этим молоденьким симпатичным сержантом. Но ещё она знала, в какое хамло он мог превратиться после того самого, близкая возможность чего сейчас сковывала его. Она прекрасно знала, как менялись такие вот парни после того, как получали желаемое. И чем быстрее и легче получали, тем увереннее была их перемена.

— Ну так что же я такое сказала?

— Ничего, — отрезал Андрей, а про себя подумал: «Не хочешь — не надо. Не больно-то и хотелось».

Она, конечно же, прочитала его мысли, тем более что они были написаны на его лице. Ещё раз усмехнувшись, она повернулась и, не закрывая за собой дверь, пошла по проходу, едва заметно покачивая облачённым в форменную юбку задом.

— Пацаны, — тихо позвал Андрей, едва она скрылась из виду.

За дверью никто не отзывался.

— Пацаны! — громче позвал он.

Опять тихо. Что они там, поумирали все? Он два раза стукнул кулаком в дверь.

— Ну что? Ушла? — донёсся до него голос Олега.

— Ушла. Выходите.

За дверью опять воцарилось молчание. Ручка несколько раз дёрнулась и замерла. На уровне глаз Андрея чем-то острым было нацарапано слово из трех букв.

— Она что, нас закрыла?!

— Похоже, что так.

— Похоже, что так?! Сволочь, а ты куда глядел?

— А что я мог сделать? Убить её, что ли?

Послышалась возня и Серёгины ругательства. Глухой удар по стене справа.

— Ладно, — это опять был Олег, его тихий спокойный голос. — Ты сейчас, короче, иди в купе, садись на полку и карауль её. Когда проедем станцию и она снова пойдёт с ключом, пойдёшь за ней. Не дай ей заглянуть в туалет, понял? Делай что хочешь, хоть изнасилуй её там, только не давай заглядывать. Пусть откроет замок и всё. Слышишь?

Андрей поморщился и вздохнул. Его пальцы мелко дрожали. Немного подташнивало. Нестерпимо хотелось лечь на верхнюю полку, забраться с головой под одеяло и, крепко заснув, проспать двое суток. «Я-то тут при чём? — билось в его мозгу. — Зачем мне всё это нужно?»

— Слышишь? — снова донеслось до него.

— Слышу, — устало ответил он. — Я попробую.


читать дальше