VI. АНДРЕЙ

А всё начиналось так. Он сидел во дворе и читал книгу. Заканчивался июнь, жарко сияло солнце. Небо было таким синим и таким глубоким, что на него было страшно смотреть. Снегопадом летел тополиный пух, не спеша опускаться на землю. Он перелистывал страницы, сдувая с них поддельный снег. На сердце было легко и спокойно. Всё начиналось именно так.

Он не заметил, как к нему подошел мальчуган лет семи с игрушечным пистолетом в руках. Встал перед ним. Он оторвался от книги и поднял глаза. Синий пистолет, направленный прямо в его лицо. Огрызок карандаша, вылетающий из пластмассового дула. Острая боль в левом глазу. Книга, падающая с колен. Округлые колени рядом с его лицом. Настойчивые руки, помогающие ему подняться. Ласковый уговаривающий голос. Сырость тёмного подъезда, расплывающиеся от слёз ступеньки лестничных маршев. Небольшая прихожая квартиры, скрипучий паркет. Нестерпимо яркий свет, бьющий из квадрата окна. Холодная капля из пипетки, обжигающая глазное яблоко. Вторая. Третья. Маленькая стеклянная лопаточка с козявкой невнятно пахнущей мази на ней. И вновь ласковый голос. Извиняющийся. Обещающий.

А потом, через два дня, — игривый смех и «нечаянные» прикосновения. Пожатия ладоней и многозначительность недвусмысленных фраз. А потом — сразу — влажные губы, трепещущий язык и всё остальное. И уже потом — мятые простыни, сигаретный дым и лёгкая, наполненная тяжёлым удовлетворением, усталость.

«Ты мне сразу понравился,— говорила она, прижимаясь к нему всем телом. — Как только я тебя увидела, сразу подумала, что хотела бы, чтобы мой сын через десять лет стал таким же, как ты».

Тот сын, который едва не выбил ему глаз. Теперь он был ему благодарен. Пару раз он сводил его в кино. Подумаешь, эррозия роговицы. На экране американские полицейские безуспешно пытались убить вернувшегося из Вьетнама сержанта спецподразделения по фамилии Рэмбо. В маленькой двухкомнатной квартире его ждала та, которая была замужем за прапорщиком российских войск. Их сын поминутно вскакивал с мягкого сиденья, обуреваемый неистовым желанием помочь американскому солдату. Он сидел рядом, и его тоже одолевало желание. Только их желания не совпадали.



— Что же делать? Что нам, чёрт возьми, делать?!

На серое лицо мужика упала капля и потекла по небритой щеке. «Слёзы или пот?» Олег посмотрел на Серёгу. На его лоб. Пот.

— Будем ждать.

Поезд наконец остановился. Оконное стекло туалета было закрашено тёмной краской. Снаружи или изнутри? Олег ногтем поцарапал плоскость. Ещё раз.

— Зараза, — он отдёрнул руку и попытался зубами вытащить вонзившийся под ноготь острый сухой осколок.

— Деревня какая-то, — Серёга приблизил глаз к выщербленному месту.

— Не может быть, — возразил Олег. — На небольшие станции туалеты не закрывают.

— А если она на всю ночь закрыла. Может быть такое?

Олег пожал плечами. Подумал.

— Вряд ли. А если приспичит кому-нибудь? Туалет должен быть открыт всегда. Кроме крупных станций, конечно. В любом случае Андрюха что-нибудь придумает.

Серёга скривился и сплюнул в раковину.

— Придумает. Как же. Этот придумает. Да он давно уже спит.

— Ладно, кончай.

— Что кончай?! Кончай! Мы сейчас с тобой в полном дерьме! По его, между прочим, вине!

— Он, что ли, этого мужика завалил?

— А ты тоже молодец: «Хватай, понесли!» Оставили бы в тамбуре, как Андрюха предлагал, и делу конец.

— Вот именно что конец. Что же ты тогда не оставил его? Это ведь ты его убил?

— Да не хотел я! Это случайно вышло!

— Иди расскажи это дяденьке милиционеру. Он тебе поверит.

Из-за двери донёсся шум. Они одновременно вздрогнули и замерли. Кто-то снаружи подёргал ручку, сказал что-то неразборчивое и, смеясь, отошёл.

— Ты представляешь, что будет, когда кто-нибудь откроет туалет? — срывающимся шёпотом произнёс Сергей.

— Просто ты его завалишь, и у нас ещё на один труп прибавится хлопот.

Олег, прислушиваясь, приложил к двери ухо.

— Тебе смешно, а на мне уже статья висит.

— На нас уже на всех висит, так что не беспокойся. За сокрытие и пособничество. Так что давай не будем валить друг на друга, а попытаемся разрулить вместе. Может, обыщем его, а? Вдруг у него деньги есть. Хоть какая-то польза.

Серёга снова, будто в первый раз видел, посмотрел на Олега.

— Пустой, — после тщательного осмотра произнёс тот, отряхивая, как от земли, ладони. — Ни денег, ни документов, ни ключей. Даже записки с адресом или с телефоном нет. Странно это. Как считаешь?

— Странно, — согласился Сергей.

Труп полулежал у их ног, не по-живому раскорячив остывающие конечности. Нижняя челюсть обвисла, обнажив неровный ряд жёлтых полустёртых зубов. Голова, прислонённая к стене, на уровне унитаза.

— Не мусор же он ходил выносить, — продолжал Олег, глядя на свое отражение в зеркале.

— И его товарищ...

— Да урки это, — перебил его Серёга. — Не видно, что ли? Тот нас вообще едва на перо не посадил.

— Так, может, тебе вообще медаль полагается. А? Отпуск на родину. Может, ты опасного рецидивиста обезвредил и общество от него спас? А мы тут с тобой, сидя в туалете, писаем под себя от страха и боимся маленькой некрасивой проводницы. Давай выволочем его за ноги, как медведя, в проход, разбудим всех и покажем трофей.

— Не до шуток, Олег, — возразил Серёга. — Кем бы он ни был, я его завалил. Не хотел, но так получилось. И я знаю, что за такое бывает. У меня брательник за то же самое сейчас сидит. У матери инфаркт был, когда она узнала. А если и я...

Он замолчал. Потом добавил:

— Чтоб я ещё раз кого-нибудь хоть пальцем...

Олег перебил:

— Не зарекайся.

Вдруг снаружи, со стороны перрона, придавленно, как из-под толщи воды, глубинными пузырями вынырнули крики, собачий лай и тут же, вслед за этим, короткая автоматная дробь. Ещё одна. И ещё.

Они переглянулись.

— Что там происходит?

— Не знаю. Может, попробуем открыть окно?

— Давай.

Серёга, взявшись обеими руками за скобу, с силой потянул вниз. Никакого результата. Новая попытка, теперь уже с применением всего своего веса.

— Давай вдвоём.

— Погоди, она уже пошла.

Фрамуга действительно медленно поползла вниз, впуская в расширяющуюся щель свежий морозный воздух.

Серега осторожно выглянул в окно.

— Ну что там?

— Да ничего особенного. Станция какая-то. Вагоны стоят. Больше никого.

— Дай посмотреть.

Они поменялись местами. Ежась от подступающего холода, Олег высунул голову. Они стояли как раз напротив стрелки. Сразу за ней — ещё две железнодорожные колеи, на крайней из которых — состав с глухими окнами, ярко освещённый прожекторами, бьющими откуда-то сверху. «Столыпин», — понял Олег. Где же собаки и кто стрелял? Действительно, поблизости не было никого.

— А где станция-то? — обернулся он к Сергею.

Тот пожал одним плечом.

— Наверное, где-нибудь рядом. А что?

Олег, не ответив, снова повернулся к окну.

— Хорош глазеть, Олег, — досадливо поморщился Серега. - Давай закроем. Холодно... Слышишь?

Олег, не оборачиваясь, молчал.

— Слышишь, Олег?! Ты что там, примёрз?! — потерял терпение Сергей. Вместе с холодом вернулось недавнее раздражение.

Наконец Олег обернулся. Он улыбался.

— Ты чё?

— Я знаю, как от него избавиться, — он кивнул на свои ноги.

— Ну.

— Мы его выбросим.

— Куда? Куда мы его выбросим?! В унитаз спустим?

— В унитаз, положим, он не пролезет, а вот в окно...

Серега захлопал глазами. Чёрт, точно! В окно. Как же это ему самому не пришло в голову? Только вот...

Он с сомнением посмотрел на щель.

— А пролезет?

— Пролезет, — пообещал Олег и обеими руками взялся за скобу фрамуги. — Сейчас откроем пошире, а там, как только поезд наберёт ход, мы его и...



Постояв пятнадцать минут, поезд медленно набирал ход. Старший лейтенант, войдя в вагон, едва не сбил с ног маленькую проводницу, выходившую из своего купе. Оба оторопело замерли в тридцати сантиметрах друг от друга.

— Фу, — выдохнула, как после первой рюмки. — Вы всегда так мчитесь, как...

— Локомотив, — с улыбкой подсказал он.

— Вот именно, — она рукой поправила юбку.

— Всегда, — ещё шире улыбнулся он. — Добрый вечер.

Она хмыкнула.

— Тогда уж скорее доброе утро.

— Как там мои солдатики? — ему вдруг захотелось погладить её, как маленькую девочку, по волосам.

— А что с ними будет? — она посмотрела ему в глаза. — Спят уже давно. Вы к ним?

— Ну и к ним тоже.

Проводница насмешливо усмехнулась. И этот туда же. А впрочем, лейтенант ей нравился больше, чем...

— Пойдёмте, вместе на них посмотрим.

— Вот ещё. Больше мне делать нечего.

Они вдвоём пошли по проходу. Идя за ней, в полутьме, он различал очертания её небольшого затылка. Хлипкого затылка. И вдруг поймал себя на мысли, что вот так, наверное, и происходит казнь приговорённого к расстрелу. Тёмный длинный коридор, по которому идут двое, а впереди тупик. «Господи, о чем ты думаешь?» — ужаснулся он.

Они дошли до их плацкарты и остановились. Пригляделись. Кроме одного, лежащего на нижней полке в одежде, в сапогах, поверх одеяла, больше никого не было.

— Что за чёрт? — пробормотал старлей. — Где остальные?

Он подошёл ближе, склонился над ним. Тронул за плечо. Тот не отреагировал.

— Эй, — старлей потряс за плечо. — Эй!

В ответ раздался приглушённый стон. Лежащий, не оборачиваясь, попытался подтянуть колени к подбородку.

— Что это с ним, а? — Офицер растерянно посмотрел на проводницу. — Пьяный, что ли?

Та, стоя в проходе, молча пожала плечами. Может, и пьяный, ей-то что?..

— Так, — старлей понял, что нужно переходить к более решительным мерам. — Так, — повторил он, выпрямляясь. — Ну-ка, товарищ младший сержант, подъём.

— Не так громко, пожалуйста, — предупредили его сзади.

— Подъём, я сказал. Ну? Я жду.

Колени поползли ещё выше.

— Я не могу, — еле слышно выдавил Андрей.

— Что? — старлей снова наклонился над ним.

— Не могу я.

— Это ещё почему?

— У меня аппендицит.

— Что у тебя?!

— Аппендицит.

— Что?!

До старшего лейтенанта наконец дошёл смысл сказанного. Вот оно что! У этого парня аппендицит! Скорее всего, острейший приступ. И он вполне может умереть. В голове лейтенанта промелькнули картинки прошлого, когда он сам едва не загнулся от этой напасти. Что же ему делать? Как спасти доверенную ему жизнь? Чёрт! А может... А может, это всё не так? Может, это не аппендицит? А где... Да-да, где остальные?

— А где остальные? Где ещё двое?

Прежде чем ответить, Андрей снова негромко застонал. Как ему сейчас не хватало настоящего приступа!

— Они... Они врача искать пошли.

— Искать врача?!

Да где ж они сейчас, в два часа ночи, найдут врача? Причём в поезде...

— Вас как зовут? — он снова обернулся к проводнице.

— Лена, — ответила та. — Что с ним?

— Лена, — он говорил быстро и чётко. — Нужно срочно найти врача. Срочно. Когда следующая станция?

— Чё... это... через полтора часа.

— Нужно сделать так, чтобы на перроне нас ждала машина скорой помощи. И чтобы там всё было готово к операции. Ясно?

Лена была ошеломлена таким напором. «Вот это мужик», — думала она, быстро, почти бегом, подходя к вагону бригадира поезда.


читать дальше