***

Лететь значит падать
и не бояться упасть.
Лететь — это долго. Всегда.
Не временем, но протяжённостью
тела:
им ощущать то, что отболело,
любые (и не сказанные) слова,
близость и неотвратимость свободы —
все явления живой природы.

Попадая в эти длинноты
от я до ты,
смотрим на себя вниз,
откуда мы на себя смотрим ввысь —
не различаем речь.




Другу

Дерево, дерево,
прорасти в трещины
зеркала всех на свете людей,
меж облаками
преодолей небо
моими словами —
протяни их Другу,
пусть соберёт с каждой ветки по слогу,
пусть принесёт их Богу.
Требую,
чтоб в расчёт были приняты:
все её стишки,
которые она выбросила,
все ответы,
которые она не выпросила,
всякая её робость,
не истраченная её молодость,
вся прилежность
её молчания, ожидания
и нежности.
Дерево, дерево,
ещё передай Другу
здешнего звука
воды, выдоха
и слова «прости».
На́ тебе земли,
на́ тебе любви,
на́ тебе силы моей.
Расти.




***

У меня есть ребёнок.
Полгода назад
он передумал родиться.
Я зову его Тигром.
У меня есть медведь.
Он игрушечный, мягкий.
Я его называю Пловец.
Люблю, как живого.
Пловца подарила мне мама.

Мы (я, Пловец и Тигр)
вместе ложимся в люльку
моих детских воспоминаний:
там осталось всё,
что когда-либо было и будет.

Там нас никто не достанет,
мы никогда не утонем.

Всё это значит немало.
Это значит ничуть не меньше того,
что у женщины водится муж
и здешний ребёнок.

Это, правда, значит ничуть не меньше.
Это немало.
Потому что большего у меня нет.
Не надо.