СЕНТЯБРЬ

Вот и время любимых рубашек
Из ненавистной в детстве фланели,
Время думать о теле —
Холить его,
Лелеять.
Месяц домашек,
Выполненных в охотку,
Месяц охать, ну как же
Изменились мои погодки.
Я думал, осталась в школе
Эта... сезонность, что ли?
Лето про это, а осень про то –
Детская антитеза.
Но приходит сентябрь, как мания
Отменять и давать обещания,
Отмерять и резать,
Отмерять и резать.



КОЭН

Вот как человек устроен —
Времени ему не хватает,
Чтобы стихами и прозой высказываться!
Вот почему Леонард Коэн,
Чтобы пять лет никого не видеть, не слышать,
Берет пятилетнюю паузу —
Он сидит, недвижим,
И время, любуясь им,
Делает вид, что бежит тише.
Он сидит на горе,
В монастыре,
Где-то в Индии или в Китае.
Коэн молча слова за буквы хватает:
Буква за буквой,
Слог за слогом,
Слово за словом,
И вытягивает такую песню,
Что, страшно произнести, но если
Были бы у меня эти пять лет лишних,
Было бы меньше, много меньше даже,
То я бы, то мне бы...
Но страшно это произнести, страшно.



ЭДЕМ

Я знал человека,
Чье тело было картой Эдема.
Было время, я наизусть эту карту знал.
Там росло древо жизни,
Плоды его целовала
И целовал Адам.

Там были реки:
Евфрат,
Хидеккель,
Гихон
И Фисон,
Когда человек приходил ко мне
И снимал доспехи,
Погружаясь в зыбкий вечерний сон,
Я любил рассматривать рыб
И плавучих птиц,
Пальцами перебирать золотой песок
В предзакатном свете.
Гладить явившихся из-под ключиц
На водопой зверей небывалой масти.

Если же я дул на воду,
Поднимался ветер.
Я думал тогда, как здорово сделал свою работу
Безымянный мастер.

Мне повезло —
Я долго бродил один среди райских растений.
И вот что скажу:
Там росло древо жизни — и правда, росло.
А вот древа познания я не нашёл в Эдеме.



ЗАЧЕМ

Зачем сын человеческий
Выходит из метро?
Зачем он на мосту у магазина
Встречает человеческого сына,
Ведёт его в кино или бистро,
Ведёт его на съёмную квартиру
И на чужой постели
Он плоть его как глину мнёт
И мякоть делит
На половины?

И вынимая из себя ребро
Всё думает, куда его приладить.
Зачем он это? Чего ради

Творит по образу подобие,
Совсем плохую копию
Того, кто заглянул к нему однажды
На ночь глядя?



САД

У бабушки ручные кабачки
И патиссоны в огороде.
Они к ней тянутся,
Растут не по часам
И сами просятся на сковородку.

Она же знает их по именам
И режет тонко, и в муке валяет,
И подрумянивает с чесноком.
Грустит моя садовница о том,
Что коротка садовая пора.
А грядки так похожи на могилы
(Нет-нет, она не думает об этом) —
Над ними георгины пышным цветом,
Мне скоро с ними в школу ехать.
Я школота, я детвора —
Мне время не помеха.

И блюдо, чуть приправленное грустью,
Я рад за обе уплетать щёки,
Ещё не зная, что оно — стихи.

Охотится в картошке кошка
На птиц, мышей
И солнечных зайчат.
В укропе — кот.
При бабушке не говорите «огород»,
Скажите лучше «сад».

Я ничего в саду не делал сам,
Но, видимо, садовником родился.
Спасибо золотым дарам
Из навсегда исчезнувшего сада
В Тарасовке, с казённой нашей дачи,
За то, что дотянули, дотерпели.
И если вдруг я стану говорить,
Что все цветы-плоды мне надоели,
Ты мне скажи, что это значит:

Меня сорвали, приготовили и съели.



G

И снова девочки
Свои виолончели
В чехлах зелёных
На плечи надели.
И Моцарта пытает пианист:
Ошибка, матерное слово,
И — всё по новой.

Охранник и печален, и плечист.
Курящий юноша в пальто и сланцах,
Споткнувшись, на ступеньку злится.
Наверное, он будет обучаться
По классу композиции.

Вот я сижу на велике чужом.
Передо мной, как в телеке — общага.
А что я рассказать могу про этот дом,
Того не стерпит и бумага.

Но кто бывал настойчив и везуч,
Кто здесь гостил и, может, будет снова,
Тот знает: тайну открывает ключ —
Обычно соль,
Но иногда басовый.



***

Зачем же яблони в саду
Отяжелели?
Как будто вовсе не был сад в цвету
И хором насекомые не пели.
К исходу в землю клонит яблочное племя.

Какой-то привкус есть грядущих сожалений
У первых яблок, вяжущих во рту,
И реплики:
«Пришло их время».