“
Поскольку месторождения были кварцевожильные, среди рабочих свирепствовал силикоз. Кроме того, суровая зима, солнце заходит в октябре за хребет, окружающий долину, и появляется в начале марта, в долину не светит. Умирали помногу. Зимой тела умерших накапливали в сарае возле кладбища, рядом с устьем речки Кедровки. А по теплу проводили захоронение в братских могилах, без гробов укладывали штабелями. В 1962 г был... большой подъём воды в Тулдуни и кладбище частично размыло, так что в срезе были видны останки в этих страшных захоронениях.
~
На картах этого нет,
кроме внутренних карт.
Гаснет небесный свет
там с октября по март.
Задушен, разрушен, смыт,
почти утонул в земле,
сарай говорил — смотри!
Какие-то сорок лет.
Я не могла пройти —
он сам ко мне подходил.
Невидимые черты
соседей, жильцов могил.
Ты нам и отец и мать —
кричали они зиме.
Давай уложи нас спать —
кричали они земле,
пока наводняла их,
пока растворяла их
страна сумасшедших рек,
земля песков золотых,
пока возносила их,
пока забывала их
поляна седых коней,
гора лесов золотых.
Земля уложила спать
Всех вместе в одну кровать.
Почувствуй её любовь,
идущий по ней любой.
Я помню только цветы
(сарай говорил — смотри!)
и что-то вроде звёзды
внутри — у него внутри.
И видела за рекой
цветущие на века,
хоть осенью, хоть зимой,
цветочные облака.
И мне говорил сарай —
здесь есть только ты, любой,
земля собирает дань —
всех вместе в одну ладонь.
Почувствуй её любовь,
почувствуй и воссоздай.
Ты выйдешь отсюда, знай,
и нас забирай с собой.
По картe нельзя понять,
что родины больше нет,
но ты мне отец и мать,
и кровь, и горячий хлеб,
пусть я не приду домой,
иная, к тебе — иной,
почувствуй свою любовь,
смотри — она стала мной.
И я под её рукой,
и гладит её рука
цветущие за рекой
бессмертные облака.
кроме внутренних карт.
Гаснет небесный свет
там с октября по март.
Задушен, разрушен, смыт,
почти утонул в земле,
сарай говорил — смотри!
Какие-то сорок лет.
Я не могла пройти —
он сам ко мне подходил.
Невидимые черты
соседей, жильцов могил.
Ты нам и отец и мать —
кричали они зиме.
Давай уложи нас спать —
кричали они земле,
пока наводняла их,
пока растворяла их
страна сумасшедших рек,
земля песков золотых,
пока возносила их,
пока забывала их
поляна седых коней,
гора лесов золотых.
Земля уложила спать
Всех вместе в одну кровать.
Почувствуй её любовь,
идущий по ней любой.
Я помню только цветы
(сарай говорил — смотри!)
и что-то вроде звёзды
внутри — у него внутри.
И видела за рекой
цветущие на века,
хоть осенью, хоть зимой,
цветочные облака.
И мне говорил сарай —
здесь есть только ты, любой,
земля собирает дань —
всех вместе в одну ладонь.
Почувствуй её любовь,
почувствуй и воссоздай.
Ты выйдешь отсюда, знай,
и нас забирай с собой.
По картe нельзя понять,
что родины больше нет,
но ты мне отец и мать,
и кровь, и горячий хлеб,
пусть я не приду домой,
иная, к тебе — иной,
почувствуй свою любовь,
смотри — она стала мной.
И я под её рукой,
и гладит её рука
цветущие за рекой
бессмертные облака.
~
ОБ АВТОРЕ:
Екатерина БОЯРСКИХ
Поэт, прозаик, родилась в 1975 году, живёт в г. Иркутске. Училась на филологическом факультете ИГУ, работала преподавателем вуза, научным сотрудником в исследовательском центре, учителем русского языка и литературы. Лауреат премии «Дебют», автор трёх поэтических и трёх прозаических книг.
Поэт, прозаик, родилась в 1975 году, живёт в г. Иркутске. Училась на филологическом факультете ИГУ, работала преподавателем вуза, научным сотрудником в исследовательском центре, учителем русского языка и литературы. Лауреат премии «Дебют», автор трёх поэтических и трёх прозаических книг.
