Двое юных, тонких и трепетных, тащили велосипеды по песку, краем реки.
— Мы такие прикольные, прям дураки, — сказала, тихо смеясь, девушка.
Они хотели уединиться на реке: миновали Директорский пляж, потом Собачий, и уткнулись в ивняк. Там сели обниматься, под ивняком, где закончилась отмель. Обращенные друг к другу, тонкорукие, нежные. Совсем юные, как майские листья.
— А что это они купаться не идут? — вяло переговариваются отдыхающие на берегу люди, с листьями белокопытника на головах, чтобы голову не напекло.
— Заняты друг другом.
Река отступила и ждёт.
Отдыхающие ворочаются в белом песке, пересыпают его ладонями.
— Откуда взялся этот белый песок?
— Река принесла.
Чтобы получить от нашей маленькой милой реки максимум радости, надо встать, пройти немного выше по течению, миновав белые лбы пляжей, и войти в воду в том месте, где начинается высокий берег. Там дуб, осенью его жёлуди сыплются прямо в воду. Сначала вода кажется холодной, но это одно мгновение. Погружаешься по шею и плывёшь вниз по течению, туда, где сидит под ивой юная парочка. Переплетение рук и ветвей.
Мы плывём, и нас ласкает тёмная вода чайного цвета, текущая из своего болотного истока к луговому солнечному устью. Ласкать нас — не единственная забота реки. Это уж она делает по случаю, от избытка. У реки песчаное дно, плёсы и перекаты, морёные дубовые коряги, скопления ила в омутах. Под корягами живут рыбы.
На Директорском пляже оживление — родители, дети, а Собачий пляж почти пустой. У воды стоит старик и смотрит в реку. Без удочки, просто стоит, скрестив руки на груди.
— Что высматриваете, рыбу? — шутливо спрашивает проплывающая мимо женщина. Она тоже сплавляется от дуба до пристани.
Дед объясняет основательно:
— Река каждый год меняется, и чтобы поймать рыбу — надо хорошо знать реку. Перемещаются песчаные косы, появляются новые коряги и куда-то уходят старые. Самое главное — знать расположение коряг. Кто сможет закинуть удочку в самую стремнину, между корягой и берегом — того и рыба будет. Посмотрите на те коряги — они все в блёснах. И я там много блёсен оставил…
Если хочешь быть рыбаком – надо изучать реку по низкой воде.
Женщина вышла из воды и встала рядом с дедом на сдобренным илом песке. Он посвящал её в тайны речных омутов, над которыми проплывали мы. В омутах прятались щуки и огромные сомы. Туда же выходили бобровые норы. Зелёные дубы дробились в воде, ярко выделялась полоса осоки. В тёмной торфяной воде всё было значительно и глубоко.
Муж поплыл к пристани, осмотреть нашу лодку. Не налилось ли воды. Возвращается:
— А я сейчас чуть не столкнулся с бобром.
Не часто, но бывает. Бобр плыл глубже, пуская пузыри. Муж, заметив его, сдал вправо.
— Мне кажется, бобр плывёт с закрытыми глазами.
— Нет, просто вода в реке тёмная, непроглядная.
Вода и солнце играют на прибрежной осоке, на дубовых ветвях. Сидеть бы на берегу вечно, смотреть, не надоест.
Муж говорит:
— Мне уже надоело, пойду домой.
Ну это кому как — мне не надоест. Потому что всё время что-то происходит на реке. Кажется, уже помутилась поверхность воды, первый намёк на вечерний туман?
Наконец-то влюблённые подростки обратились к реке. Вошли в неё, взявшись за руки. Погрузились в тёмную теплую воду, разнеженные, плескали друг на друга, смеясь единым смехом, воркуя. Перебрасываясь какими-то особыми словечками, даже нет, междометиями — только им двоим понятными, плавали рядом.
Рыбки на нересте. Нет — брачные танцы выхухоли.
Река влилась в их сегодняшнее счастье. Они запомнят её — как счастье.
Осмелели на опустевшей вечерней реке, стали переговариваться звонко, и река уносила голоса за поворот.
— Как ты думаешь, далеко можно уплыть по этой реке?
— Я думаю, до ближайшей коряги, там зацепишься — и всё.
— Интересно, куда эта река течёт?
— Наверное, в Сибирь.
— Почему?
— Я слышал, что эти леса граничат с тайгой.
— А мне кажется, эта река должна впадать в какую-то другую реку, да?
…
— Как хорошо тут!
— Хорошо! А вдруг — сом приплывёт?
— Но я же с тобой.
Парень обнимает девушку, как бы показывая, что защитит её от сома. От коряги защитит, от неведомой мифической тайги и Сибири.
Река, снисходительная к невежеству, течёт сквозь девушку и паренька, колышущихся в воде, как два тонких стебля. Свет делается жёлтым, и всё нежнее. Река петляет от истока к устью — излучина за излучиной, плёсы, перекаты, заводи, и зарастающие дремотные староречья в обрамлении дубравы.
— Мы такие прикольные, прям дураки, — сказала, тихо смеясь, девушка.
Они хотели уединиться на реке: миновали Директорский пляж, потом Собачий, и уткнулись в ивняк. Там сели обниматься, под ивняком, где закончилась отмель. Обращенные друг к другу, тонкорукие, нежные. Совсем юные, как майские листья.
— А что это они купаться не идут? — вяло переговариваются отдыхающие на берегу люди, с листьями белокопытника на головах, чтобы голову не напекло.
— Заняты друг другом.
Река отступила и ждёт.
Отдыхающие ворочаются в белом песке, пересыпают его ладонями.
— Откуда взялся этот белый песок?
— Река принесла.
Чтобы получить от нашей маленькой милой реки максимум радости, надо встать, пройти немного выше по течению, миновав белые лбы пляжей, и войти в воду в том месте, где начинается высокий берег. Там дуб, осенью его жёлуди сыплются прямо в воду. Сначала вода кажется холодной, но это одно мгновение. Погружаешься по шею и плывёшь вниз по течению, туда, где сидит под ивой юная парочка. Переплетение рук и ветвей.
Мы плывём, и нас ласкает тёмная вода чайного цвета, текущая из своего болотного истока к луговому солнечному устью. Ласкать нас — не единственная забота реки. Это уж она делает по случаю, от избытка. У реки песчаное дно, плёсы и перекаты, морёные дубовые коряги, скопления ила в омутах. Под корягами живут рыбы.
На Директорском пляже оживление — родители, дети, а Собачий пляж почти пустой. У воды стоит старик и смотрит в реку. Без удочки, просто стоит, скрестив руки на груди.
— Что высматриваете, рыбу? — шутливо спрашивает проплывающая мимо женщина. Она тоже сплавляется от дуба до пристани.
Дед объясняет основательно:
— Река каждый год меняется, и чтобы поймать рыбу — надо хорошо знать реку. Перемещаются песчаные косы, появляются новые коряги и куда-то уходят старые. Самое главное — знать расположение коряг. Кто сможет закинуть удочку в самую стремнину, между корягой и берегом — того и рыба будет. Посмотрите на те коряги — они все в блёснах. И я там много блёсен оставил…
Если хочешь быть рыбаком – надо изучать реку по низкой воде.
Женщина вышла из воды и встала рядом с дедом на сдобренным илом песке. Он посвящал её в тайны речных омутов, над которыми проплывали мы. В омутах прятались щуки и огромные сомы. Туда же выходили бобровые норы. Зелёные дубы дробились в воде, ярко выделялась полоса осоки. В тёмной торфяной воде всё было значительно и глубоко.
Муж поплыл к пристани, осмотреть нашу лодку. Не налилось ли воды. Возвращается:
— А я сейчас чуть не столкнулся с бобром.
Не часто, но бывает. Бобр плыл глубже, пуская пузыри. Муж, заметив его, сдал вправо.
— Мне кажется, бобр плывёт с закрытыми глазами.
— Нет, просто вода в реке тёмная, непроглядная.
Вода и солнце играют на прибрежной осоке, на дубовых ветвях. Сидеть бы на берегу вечно, смотреть, не надоест.
Муж говорит:
— Мне уже надоело, пойду домой.
Ну это кому как — мне не надоест. Потому что всё время что-то происходит на реке. Кажется, уже помутилась поверхность воды, первый намёк на вечерний туман?
Наконец-то влюблённые подростки обратились к реке. Вошли в неё, взявшись за руки. Погрузились в тёмную теплую воду, разнеженные, плескали друг на друга, смеясь единым смехом, воркуя. Перебрасываясь какими-то особыми словечками, даже нет, междометиями — только им двоим понятными, плавали рядом.
Рыбки на нересте. Нет — брачные танцы выхухоли.
Река влилась в их сегодняшнее счастье. Они запомнят её — как счастье.
Осмелели на опустевшей вечерней реке, стали переговариваться звонко, и река уносила голоса за поворот.
— Как ты думаешь, далеко можно уплыть по этой реке?
— Я думаю, до ближайшей коряги, там зацепишься — и всё.
— Интересно, куда эта река течёт?
— Наверное, в Сибирь.
— Почему?
— Я слышал, что эти леса граничат с тайгой.
— А мне кажется, эта река должна впадать в какую-то другую реку, да?
…
— Как хорошо тут!
— Хорошо! А вдруг — сом приплывёт?
— Но я же с тобой.
Парень обнимает девушку, как бы показывая, что защитит её от сома. От коряги защитит, от неведомой мифической тайги и Сибири.
Река, снисходительная к невежеству, течёт сквозь девушку и паренька, колышущихся в воде, как два тонких стебля. Свет делается жёлтым, и всё нежнее. Река петляет от истока к устью — излучина за излучиной, плёсы, перекаты, заводи, и зарастающие дремотные староречья в обрамлении дубравы.
~
ОБ АВТОРЕ:
Надежда ПАНКОВА
Родилась в 1982 году. Зоолог, кандидат биологических наук. Живёт и работает в Окском заповеднике (посёлок Брыкин Бор). Несколько лет провела в Западной Сибири. Пишет статьи, очерки, рассказы, иногда стихи. Публиковалась в журналах «Бельские просторы», «Ликбез», «Под часами», «Живой взгляд», в «Российской охотничье газете» и газете «Спасский вести».
Заняла второе место в литературном конкурсе Уральского Провинциального Издательства «Сохраним красоту» (2019).
Родилась в 1982 году. Зоолог, кандидат биологических наук. Живёт и работает в Окском заповеднике (посёлок Брыкин Бор). Несколько лет провела в Западной Сибири. Пишет статьи, очерки, рассказы, иногда стихи. Публиковалась в журналах «Бельские просторы», «Ликбез», «Под часами», «Живой взгляд», в «Российской охотничье газете» и газете «Спасский вести».
Заняла второе место в литературном конкурсе Уральского Провинциального Издательства «Сохраним красоту» (2019).
