ТАК НАЧИНАЛОСЬ
Так начиналось:
Было не то, чтобы очень горько,
Но вязало, как от хурмы.
Время, сужаясь,
Медленно вырастало
Из нас.
Я когда приезжал
В этот сонный, военный город
Посмотреть на тебя
(Также смотрят на свет из тьмы)
В первый раз…
Мне казалось,
А уж сердце знало наверняка,
Что отныне и впредь
Ему будет ничтожно мало
Этих скромных, скупых визитов
Издалека.
Сердце знало о том,
Чего люди не говорят
По ошибке и просто так.
То, с чего начиналось —
Воспаленные чувства,
Перрон вокзала,
Твой эмалевый взгляд
(Опалы и синий Клайн),
А в моем: «Не хочу назад…
Никогда не хочу назад.
Ни на шаг».
ИРИСЫ
К утру распускались ирисы,
Руки,
Жадные до объятий.
Вместо праздничных ваз –
Пустые бутылки кьянти.
И какой-то приятель,
Собственно,
Был всегда…
Кстати,
Почему они все напрягаются,
Чуя меня вблизи?
Я шучу.
И не трать усилий на то,
Чтобы объяснять мне.
От вина начинает клонить ко сну,
Головой – на твои колени,
А ты гладь,
Распускай мои волосы
Так, точно ты – Офелия,
А колени твои – есть гладь:
Слой прозрачной, морской воды…
Завтра будет хороший день,
Полный света и красоты;
Жизнь вдохнет нас опять
Теплым ветром,
Пришедшим с Юга…
Я уйду от тебя
В молчании,
Почти без звука.
Ты уйдешь от меня
В молчании,
Почти без звука.
САД
У каждого внутри есть этот сад –
Клочок земли, туманная лощина,
Деревья, за которыми мужчины
И женщины и день, и ночь стоят.
Все золотые – будто из молчанья –
Я отливал их, будучи в отчаянии,
С жестоким, детским, давящим «хочу».
Они сдавались моему мечу,
Ложась на щит, спускались ниже, ниже…
Мои апостолы, никто из вас не выжил.
Я предал вас, прекрасных и бесстыжих,
Во имя страсти, красоты, в угоду чувств.
Для каждого, кто пишет, – сущий ад,
Когда не можешь записать словами:
Зерну пшеничному – удушье жерновами,
Защите Лужина – досадный шах и мат.
Когда пакуется с приданым чемодан
И от тебя уходят, от урода:
«Ведь жить с тобой – тяжелая работа.
Как будто кроме нас всегда был кто-то:
Стоял над душами и жаждал перевода.
Вся жизнь – сплошные переводы на слова».
Они уходят, а больная голова
Фиксирует детали их ухода.
Я не люблю твоей иронии. При том,
Что тенью к ней пришиты боль и горечь.
Кто здесь святой, пусть первый… Бог им в помощь,
А ты пока подумай о простом.
А ты пока припомни все слова,
Куда я вплел тебя узором тонких кружев;
Всю эту магию, которую не сдюжит,
Не сможет выдумать простая голова.
Настанет день – я буду в нем прощен
И вместо сада у меня случится море.
Ну а пока ни слова о покое:
Цвети мой сад, мой ад,
Еще,
Еще,
Еще.