Я смотрел на проклятую плиту. Сейчас расстояние до пола значительно сократилось. Дашка, даже если бы и смогла подняться, не встала бы на ноги. Значит, осталось около метра с небольшим. Она лежала, отвернувшись от меня, но может это и к лучшему — я не смог бы посмотреть ей в глаза.
Отвратительно, мерзко, подло! Кто из них это придумал? Кто??? Неужели Ирка? Я почувствовал острое желание схватить её за горло — она бы призналась, точно призналась бы. И помощника своего выдала бы, такое одному человеку не организовать. Отомстить мне решила, стерва. А может она с кем-то из них заодно? С Багом? Нет. С Бампером? Нарочно от него подальше держится. Нет, не может быть.
Я обернулся — они уже ломились в третью комнату. Я сделал шаг, и какое-то болезненное оцепенение вдруг связало ноги. Что за чёрт… На память пришли тряпичные куклы, хоть я ни одну из них и в руках не держал. Но тупо висящие их конечности почему-то помню. Стою с трудом, рук тоже не чувствую. И ещё, вот же хрень какая — всё вокруг как будто повело и закачалось. Бампер говорил, такое под грибами бывает. Вот длинная фигура Пальмы, вон спина Моста скрывается за дверью. Всё размыто. Никого. Они там. А я тут. И она рядом со мной, но в клетке. Жива. Дышит — я вижу, как её спина поднимается. Где мы?
Из оцепенения меня вывел поезд. Он продолжал описывать круги вокруг моей Дашки, то уходя в тень, то появляясь на свету. В «детской» было светлее, чем в морге, я рассмотрел зелёный локомотив. Очень натурально сделан — многие детали как настоящие, а вагоны, наоборот, попроще. Поезд издал гудок, сверкнул фарами. Я ясно увидел…
Стоп, Макс. Что за гон? Вот так и начинается паника — ты всегда её пресекал на месте. Спокойно. Ты в игре. В поганой игре без правил. И в следующей комнате должен наступить перелом, и правила будешь диктовать ты. Сейчас выясним, кто и за что тут впрягся.
Как удержаться, когда дико хочется дать кому-то в табло? Уже всё равно, кому. Я сжал кулаки, встряхнулся. Ноги ожили, руки в порядке. Злость улеглась, а паника — пусть паникует тот, кого я сейчас буду бить.
Третья комната оказалась полицейским участком. Когда я вошёл, команда уже рассредоточилась.
Опять манекены — их пятеро, в чёрной форме. Один, старший полицейский чин, сидит за квадратным бюро, склонился над бумагами, с ним Мост работает. Ещё двое стоят типа в карауле, автоматы держат, фейковые, само собой, Бампер их проверяет. В дальнем углу четвёртый манекен уснул за монитором, накрыв голову фуражкой. Монитор в угол повёрнут. Пятый «полисмен» разбирает на столе «оружие». Я мельком глянул — деревянные запчасти какие-то, и ещё прибор непонятный — на микроскоп сильно смахивает, Баг им занимается. Лиц у манекенов нет — гладкие со всех сторон черепушки. И пара офисных шкафов вдоль стен. Много предметов, долго провозимся.
Отсюда, из участка, тоже видна Дашкина клетка, правда, уже с третьей стороны. Дашка по-прежнему лежит, свернувшись и не глядя в нашу сторону.
В стене напротив — дверь со встроенной клавиатурой. Видать, та самая. Последняя! Выход или смерть. А если мы угадаем имя убийцы, они нас отпустят? Вдруг на самом деле отпустят? Вытащу Дашку, возьму на руки и увезу её на море. Море лечит.
Надо только действовать. Над столом бумажки висят: выдержки из устава, новости, приказы — видимо, придётся всю эту байду читать. Но самое главное: развешаны увеличенные отпечатки пальцев. Пальма с Иркой их рассматривают, читают пояснения к ним. Это даже не пояснения, а нумерация, словно они из каталога выдернуты.
— Парни, а что там, со спящим? Осмотрели уже?
Все вздрагивают — нервные стали, как девицы из пансиона. И главное, на меня уставились, как будто не знают, что делать. Я всегда говорил — паника отупляет!
— Ещё одного жмурика нам не хватало, — ворчит Бампер.
Мост бросил бумаги, подошёл, осмотрел.
— Всё в порядке — пластмассовый. Без оружия, в карманах пусто.
— Что там, на мониторе? — я захожу за спину манекена. Все, кроме Бампера, подходят ближе.
Киношный прикол эти повёрнутые к стене мониторы — обязательно говно какое-то на них показывают. Порнуха, адюльтер, секретные военные документы. А тут смотрим — глаз мигает, большой, синий с красным, в режиме screensaver. Включен компьютер. А клавиатуры нет на столе, и поблизости тоже нет.
— Пульт нужен, — говорит Мост, — Бампер, у себя в комоде глянь-ка.
За двумя караульными полисменами — узкий шкаф с выдвижными ящиками, но не холодильник, как в морге, меньше в разы. Бампер его как раз обыскивает.
— Это у мамы твоей комод, в спальне. А здесь архив, только все карточки пустые. Ирка, иди сюда. В библиотеку школьную ходила? Что, не была ни разу? Так всё детство по маникюрным салонам, по массажным кабинетам?
— Бампер, заткнись! — кричу я.
— Ладно, ладно. Ну, мне, короче, помощник нужен, тут карточек до звезды. Вдвоём идите кто-нибудь.
Баг и Ирка идут к нему, вместе они выгребают на пол бессчётное количество пустых бумажных карточек — белых, серых, жёлтых. Сначала пытаются перебирать по одной, но их много, это займёт время, поэтому просто вываливают на пол содержимое ящиков, и ищут, ищут.
Мост несёт мне пульт, найденный на столе полицейского начальника.
— Держи, Фил, это должно быть от монитора.
Я нажимаю на пуск, но с монитором ничего не происходит. Ни одна кнопка не действует.
— Не то. Ищите другой. Чёрт, или должна быть комбинация цифр.
— Нашёл! Ну хоть одну заполнили! У-у, долбаные библиотекари! — В руках у Бампера карточка с текстом, похоже, единственная заполненная в этом «архиве».
— Читай!
— «Номер 136/18-ОГ областного архива УВД. Шаймангалиев Марат Ниязович. Известен под кличкой «Слепой». С 1991 года занимается мошенничеством, предлагая услуги целителя и колдуна. Дважды судим за мошенничество и вымогательство. Отбывал наказание в ФКУ ИК-18, Мордовия. Освободился в апреле 2014 года. Задержан 11 ноября 2015 года в ходе плановой оперативной проверки на станции метро Сухаревская». И цифры: восемь, девять, ноль, один, четыре, восемь.
— Есть! — Я нажимаю на пульте эти шесть кнопок, и экран выходит из спящего режима.
Начинается видеоролик, снятый скрытой камерой. За кадром невнятные голоса, стук. В кадре мужчина, сидит спиной, его силуэт размыт, как в передачах про особого свидетеля. Ему задают вопросы, и когда он начинает говорить, мы слышим его искаженный голос. Похоже, плёнка мотается чуть быстрее, впечатление мерзкое. Говорит, как клоун, наглотавшийся гелия.
Мы застыли у экрана.
— В июле 2015 года ко мне обратилась Филиппова Дарья. Нет, я с ней не знаком и раньше никогда не видел. Я не знаю, кто ей меня посоветовал. Дарья попросила меня решить её семейную проблему — расстроить любовную связь её мужа Максима Филиппова и Ирины Черновой, сделать сопернице отворот. Я встречался с Дарьей два раза, даты назвать не могу. Во второй раз она принесла мне фото Черновой. Настоящим признаю, что мною по фотографии была наведена порча на Ирину Чернову и заговор на бесплодие. Нет, порчу на смерть я не наводил, пожалуйста, запишите это. Признаю, что получил от Дарьи Филипповой пятнадцать тысяч рублей. Нет, в дальнейшем она ко мне не обращалась.
Вот это, по-моему, чушь собачья. Дашка на такое просто не способна. Чёрт, я не знал, что она в курсе про нас с Иркой, но даже если она и узнала, то никогда бы к этому бандиту не обратилась. Что я, не знаю мою Дашку, что ли? Да она испугалась бы, ну ребёнок же.
Я даже рассмеялся. А они тупо молчат.
— Ребята… это фейк. В кадр не смотрит, голос изменён. Адова подстава. И это точно не отделение полиции, где он сидит.
Они смотрели исподлобья, Бампер заговорил первым:
— Фил, ты… ты допрыгался со своими бабами. Сначала сюси-пуси, потом до абортов дошло. А дальше они из-за тебя по всяким мудацким колдунам стали бегать? Не, это игра в одни ворота — ваша семейка уже задолбала Ирку мучить. Ирен, где ты?
Ирка была уже у клетки и, с остервенением вцепившись в прутья, пыталась их разогнуть. Тело её сотрясала крупная дрожь. Она закричала, завизжала так, что мы все просто оглохли:
— Это она! Это она! Эта гадина, эта тихоня! Макс, откуда у нее моя фотография? Ты дал? Ты специально! Вы все против меня сговорились! — Она схватила один из бутафорских автоматов, опять подбежала к клетке и попыталась дотянуться до Дашки. Бесполезно — та была далеко, но автомат достал до железной дороги, здесь она близко подходила к решетке. Мы услышали, как металлическое дуло звякает по рельсам.
Я похолодел.
— Ирка, дура, брось его, сейчас поезд заденешь, все сломаешь! — я подскочил к ней, вырвал из рук игрушку, отбросил. На неё было страшно смотреть.
— Я всё сломаю! Как ты и она сломали мне жизнь! Пусть сдохнет прямо тут — я хочу, чтоб её не было! Я хочу, чтобы её раздавило как жабу! Это всё ты виноват! И зачем я только послушала тебя, идиотка! Я многое могу стерпеть, но я же не железная… я… я…
Ирка бросается на меня, но я успеваю схватить ее за руки, и тогда она носком ботинка бьёт мне по колену. Я теряю равновесие и последнее, что вижу, — это Бампер, несущийся к нам.
Упал я на что-то твёрдое — когда пришёл в себя, сразу почувствовал тупую боль в затылке. Пощупал голову — до крови расшиб, да и чёрт с ней. Только бы Мост доктора не включал — надоел до тошноты.
— Так, — говорю я, садясь на пол, — реанимационные мероприятия откладываются, думаем, что делать.
А сам смотрю, где Ирка и как она. Вон Бампер с ней, за руки держит. Кажется, успокоилась. В проклятье колдуна я по-прежнему не верю. После аферы Моста и страшной истории Бага очередная наша «находка» — это просто глупость. Маньяк, кто бы он ни был, оказался не так уж умен и проницателен, разменялся на бабские штучки.
Несмотря на мои протесты, Мост и Баг ставят меня на ноги.
— Как ты, Фил? — Пальма смотрит тяжёлым взглядом.
— Нормально. Продолжаем обыскивать полицейский участок, идти дальше некуда. Теперь я уверен, что наш маньяк — жалкий завистник. Я надеюсь, вы не верите в этот колдовской бред? Ему больше нечего нам предъявить.
— Пока ты отлёживался, я нашла кое-что.
— Что, Пальма?
— У манекена-начальника, который там заседает, в столе обнаружилась сумка, — и предъявляет мне что-то типа большого кошелька.
— Дайте-ка взгляну, — вмешивается Ирка, она уже пришла в себя, — это женская театральная сумочка, клатч, в общем.
Пальма фыркает.
— Что в ней?
Мы вываливаем содержимое на стол: шпильки, расчёска, презервативы, помада и прозрачная коробочка с порошком.
— Это кокс, — утверждает Пальма, — иначе, зачем сумка в полиции? А ну признавайтесь, кто из вас наркотой балуется? Или барыжит?
— Не думаю, — Ирка поджимает губы и уверенно берёт из рук Пальмы коробочку. — Обычная пудра. Ты что, пудры никогда не видела?
— Для чего нам тут пудра? Для чего? — я оглядываю участок. — Следите за моей мыслью: отпечатки пальцев, пудра… чего не хватает?
Мост включается.
— Баг, на столе, где ты автомат разбирал, стояла специальная лампа для криминалистов. Нам о таких судмедэксперты рассказывали.
Баг приносит со стола то, что я принял за микроскоп. Мост продолжает:
— Этот прибор для того, чтобы прямо на месте преступления определить отпечатки. И не только рассмотреть, но и сличить с базой. Если база есть.
— Похоже, маньяк хочет наши отпечатки. А чьи же тогда на стене? — размышляет вслух Ирка. Что-то подозрительно быстро она успокоилась.
Баг подал голос.
— С чего будем снимать отпечатки? Либо с пальцев, но тогда нам не нужна пудра. Либо с орудия убийства, и тогда пудра нам поможет. Я понял! Скотч! Тут должен быть скотч!
А орудие убийства мы с вами давно нашли, — и Пальма осторожно достаёт из пакета пистолет — нашу главную «улику» из морга.
— Да, пальчики на нём.
Баг приносит скотч:
— В одном из ящиков валялся!
— Нас подводят к тому, что мы должны снять отпечаток с рукоятки пистолета, а потом под лампой сличить его с отпечатками наших пальцев — говорю я.
Все со мной согласны. Ирка в перчатках насыпает пудру на пистолет, а Пальма липкой лентой снимает отпечаток с рукоятки. Мост приносит лампу, включает её, она горит ярким синеватым светом. Теперь наша задача поочерёдно «сдать» свои отпечатки прибору — сильно приложить пальцы к стеклянному сканнеру. Точно такому же, как в визовых центрах теперь стоят.
— Все готовы? Прикладываем правую руку, сначала четыре пальца, потом большой отдельно, Мост, смотри за этим. Держим на сканнере секунд двадцать, пока сличение не произойдёт. Пальма, ты отвечаешь за образец. Да, может, сразу признаетесь, кто из пистолета стрелял? Не поздно ещё. Рассмотрим прошение о помиловании.
Мы начали проверку. Руки у всех грязные, ногти обломаны. В свете лампы кожа выглядит как куриная шкура в мясном отделе, ещё и пятна темные на ней проступают. Алё, люди, вы живые? Похоже, тупик — сканнер по снятию отпечатков ни на кого не реагирует.
— Фил, — начинает Пальма, — надо что-то другое думать. Облом походу с пистолетом.
— Точно, облом, — я вдавливаю пальцы в стекляшку сканнера последним. Четыре, потом отдельно упираю большой. Лихорадочно соображаю, что же дальше.
Внезапно. Лампа щёлкнула и выключилась. А из монитора в углу понеслись резкие отрывистые сигналы — знак тревоги. Что за чёрт?
Бампер первым очутился у монитора. Я увидел, как он вытаращился на экран.
— Фил! Иди-ка сюда. Тебе это будет особенно интересно.
На экране моя фотография. И мигает надпись: «Максим Филиппов — убийца».
Я посмотрел на них — они стояли, окружив меня неплотным кольцом, но в глаза не смотрели.
— Ребят, вы чего, а?
— Похоже, здесь наши дорожки расходятся, не правда ли, Фил? — тихо сказал Баг.
Я услышал, как далеко в клетке всхлипывает Дашка.
— Баг, дружище, ты не понимаешь — ему только и надо нас поссорить. На последнем этапе, в двух шагах от разгадки. У него одно «разоблачение» гнуснее другого. Мост! Бампер! Вы со мной или как? Мы же команда. Опомнитесь! Неужели я мог бы свою собственную жену подвергнуть такому! Послушайте! Она в беде — Дашка в настоящей беде! Мы должны ЕЁ спасти, а не отвлекаться на… — я кричал, пытаясь привести их в чувство.
Но они смотрели на меня, не мигая, не говоря ни слова. Как зомби.
Потом Бампер сказал:
— Мост, заходи справа. Баг слева. А я введу его имя в замок на выходе.
Перед тем, как они меня схватили, я услышал скрежет. И успел увидеть, как каменный потолок клетки опустился ещё на несколько сантиметров.